Очень интересная статья!

Владимир Вишнев
 
Бог Семаргл – собака Христа

Семарглы Евразии
 
В древнерусских летописях упоминается дохристианский бог со странным именем Семаргл – семиглавый огненный бог. В Древней Руси, во время так называемой первой религиозной реформы князя Владимира, был сооружён Пантеон языческих богов. В «Повести временных лет» под 6488 (980) годом об этом сообщается так:
«И нача княжити Володимер въ Киеве един, и постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат, и Хърса, Дажьбога, и Стрибога и Симаргла, и Мокошь» [227]. Здесь упоминаются, судя по всему, важнейшие дохристианские восточнославянские боги (не хватает, разве что, Сварога и Велеса).
 
Древнерусские боги.
Центральное место среди богов занимал Перун – бог громовержец. Хорс, видимо, был «сугубо природным», солнечным божеством, «явно неславянского происхождения». В этой шестёрке единственный женский образ – Мокошь (в индуистской традиции «мокша» – moksa – освобождение от мирских уз – входила в совокупность основных жизненных целей). Пятеро из шести богов имели человеческий облик. Историки считают странным включение Владимиром в этот ряд бога Семаргла, который обычно изображался в виде крылатого пса.
Семаргл – единственный чудо-зверь в пантеоне языческих богов князя Владимира. В его имени просматривается аналогия с иранским Симургом, который тоже изображался в виде фантастического крылатого зверя.
В славянских ведах Семаргл – Огнебог («смага» по-древнерусски – пламя), Семаргл – сварожич (сын Сварога) являлся в огненном вихре, очищающем от всякой скверны. Посвящённые ему сказания перекликаются и с семиглавым змеем Апокалипсиса, и с архангелом Гавриилом, спасшим Иудею от нашествия Синаххериба, «в обличье столпа огненного»…
   
Иранский Симург на золотом блюде. VII-VIII века н.э.
Несмотря на то, что бог Семаргл известен ещё по «Повести временных лет», его изучение началось только в начале XX века. Гипотеза о Семаргле – Семиглаве, возникла в трудах Н.Я. Марра со ссылкой на древние осетинские сказания, которые считаются мостиком между культурами Востока и Руси. Сегодня общепринято иранское происхождение Семаргла от Симурга (персидский язык) – Сенмурва (среднеперсидский язык) и авестийского Сена-Саены.
Из древней Руси до наших дней дошли Семарглы и Симурги, изображённые на стенах Дмитриевского собора во Владимире, на стенах и вратах собора Рождества Богородицы в Суздале, на фресках храма Спаса-Нередицы – всё это XII-XIII века нашей эры.
Семарглы встречаются на скифских и древнерусских подвесках – колтах, на русальных браслетах, на украшениях из тверского клада и из клада в Старой Рязани, на сербских и украинских миниатюрах XII-XVI веков. На металлической арке XII века из Вщижа Семарглы располагаются ниже птиц, но выше ящеров – хозяев подземного мира [181, 327]…
Семарглы со спиралями и чешуйчатыми телами, изображённые на вратах собора Рождества Богородицы в Суздале, подобны Симургам из Семибратних курганов на Кубани. Похожие фантастические звери известны и в Европе, и в Азии. Среди узорочья царёва двора Константина Великого встречались «псы крылатые» на каменных столпах [579]. О родстве Семаргла и Симурга, фантастической иранской жар-птицы, говорит не только сходство их имён, но и похожие повадки. Симург живёт на вершине великой горы. Своей волшебной силой он помогает героям и спасает их от врагов. Ещё дальше от Руси находится семиглавый индийский бог Агни, который, как и семиглавый Семаргл, тоже – огненный бог, испепеляющий вражеские войска. Между ними должен находиться и хеттский Akni – тоже бог огня. Все они могли быть отражениями небесных явлений, сопровождаемых огнём на земле…
   
Семаргл – символ мужества, веры и преданности на гербе Челябинской области.
Бог Семаргл в образе крылатой собаки имеет ещё одну аналогию – в индийском эпосе Махабхарате. В её последних главах главный герой – царь Долгорукий Юдхиштхира, бросив свою власть и все драгоценности, одевшись в рогожу, уходит на север, к священной горе Меру вместе со своими братьями-соратниками. Вместе с ним на небо восходят богатырь Бхимасена, великий воин Арджуна, близнецы Сахадэва и Накула, и их общая жена, «лучшая из женщин, прекраснобёдрая лотосоокая смуглянка Драупади». Вслед за ними бежит пёс.
Ранее этот пёс никак не участвовал в событиях Махабхараты. Он появляется только в сцене исхода Пандавов, когда они, покидая мир, восходят на священную гору, чтобы предстать перед богами. Идти тяжело. Тянут назад грехи, подлинные и мнимые. Друг за другом падают и покидают царя его соратники, идущие вместе с ним, «…и только пёс пошёл за ним следом». По дороге на небеса Юдхиштхира спускается в ад. Он просит богов спасти его братьев и жену, а также взять на небо верного пса. Бог говорит Юдхиштхире: «Сбросив человеческое тело, твои братья отправились на небо. Но ты вступишь в рай в телесной оболочке…».
 
Юдхиштхира и его пёс [654].
По мнению Фоменко и Носовского [125, 414] здесь Махабхарата описывает восхождение на Голгофу Иисуса Христа. Восхождение к богам индийского Юдхиштхиры сопоставляется с евангельскими страстями Иисуса, когда он остаётся совсем один, покинутый даже своими верными апостолами, уснувшими на горе, во время его «моления о чаше» [125, 414]. Иисус так же, как и Юдхиштхира, спускался в ад, чтобы затем воссоединиться на небесах с апостолами и праведниками…
В канонических Евангелиях сегодня ничего не говорится о верном псе, сопровождавшем Христа, но на некоторых картинах европейских художников, посвящённых распятию Иисуса Христа, собака изображена у подножия креста. Собака обычно изображается рядом с Митрой, историческим предшественником Иисуса, в сцене жертвоприношения. В византийской хронике Никиты Хониата говорится о верной собаке, охранявшей покой Андроника Комнина – «царя славян». Что с ней случилось во время заговора против Андроника, неизвестно.
Пёс царя Юдхиштхиры, оказывается, совсем не прост!
Верховный бог Индра долго уговаривает Юдхиштхиру оставить пса перед воротами рая, потому что «в райском мире нет места для собак». Тот отвечает, что «оставить преданного тебе является тягчайшим грехом в мире, равным убийству брахмана». Бог Индра говорит: «Расставшись с братьями и любимой женой, ты обрёл райский мир, благодаря своим деяниям. Почему же ты не бросаешь собаку, ты, потерявший всё. Что смущает тебя?»
Юдхиштхира отвечает: «Известна истина, что с мёртвыми не может быть ни дружбы, ни вражды. Я бы не оставил братьев и Драупади, если бы они были живы, но я покинул их, так как они умерли. Но вне земной жизни я хочу быть рядом с ними, будь даже это место наполнено злом».
Бог Индра говорит Юдхитштхире «Живи в небесной обители, о, Индра среди царей, которую ты заслужил благодаря своим благим деяниям, но почему влечёт тебя ещё человеческая привязанность?»
Юдхиштхира отвечает: «Я желаю идти туда, куда отправились мои братья, и куда пошла Драупади, лучшая из женщин. Без них я не вынесу жизни в раю. …И я хочу, чтобы рядом был пёс, который предан мне».
И тогда бог говорит Юдхитштхире: «Я рад тому, что ты мудр, предан мне, терпелив и самообуздан, и что твои слова правдивы. Когда твои братья и Драупади погибли, то снова я испытывал тебя, приняв облик собаки. Ты прошёл испытание, когда ради братьев пожелал остаться в аду. Чист ты, о обладатель великой доли, счастлив и свободен от грехов».
И тогда его жена, и братья отправились на небеса, и сам царь Юдхиштхира достиг слияния с богами.
То есть, индийский бог для поддержки и испытания своего героя не постеснялся принять облик собаки.
Причём у индийского бога Индры была и своя крылатая собака – Сорома, по имени созвучная с Семарглом.
Но и среди древнекиевских богов крылатый Семаргл тоже только внешне выглядит псом. По одной из славянских легенд, когда орда басурман напала на древлян и разгромила их богов, и в том числе образ золотого бога – Семаргла, один оставшийся в живых юноша всю ночь молился.
«…А глухой полуночью вдруг спустился с небес крылатый огненный пёс превеликий. Начал он летать низко над полчищем вражьим, и от жара пламенного, нестерпимого, иные из ворогов сразу погибали, а иные бросались в реку, но там вода кипела ключом, словно в котле, и они сразу шли на дно.
Вскорости всё было кончено. Тишина настала – раздавались лишь стоны умирающих, а огненный крылатый пёс Семаргл сызнова вознёсся к звёздам и растворился средь них. В эту страшную ночь удалось спастись лишь жалкой горстке басурман. Они спешно покинули пределы земель древлянских, дав себе зарок никогда более к ним не подступаться. С той-то поры жива поговорка басурманская: «Нет страха страшнее Семаргла в небесах!»
Итак, и в индийском эпосе, и в древнерусской легенде бог принимает облик собаки. Не является ли вышгородский «языческий пантеон» князя Владимира отголоском рассказа об Иисусе – Юдхиштхире – Перуне, о его соратниках, и о верном божественном псе – крылатом Семаргле?! Или наоборот, древнерусские боги ушли на Восток и оказались запечатлены в Махабхарате?
И почему все эти древнерусские боги были воздвигнуты и затем низвергнуты в Киеве при одном и том же князе Владимире?
В рамках традиционной истории учёные спорят, почему князь Владимир – внук княгини Ольги, воспринявшей веру от царьградского патриарха – сначала отверг христианство и возвёл храм языческих богов, а затем резко изменил свою религию, а заодно и крестил всю Древнюю Русь. В самом Киеве в это время не происходило эпохальных событий, которые могли бы стать причиной метаморфозы. В свете Новой хронологии на решение князя Владимира могли повлиять события в Царьграде – Константинополе. Это могло быть распятие «царя славян» – императора Андроника, в образе Христа, в конце XII века, или обретение Креста и истинной веры императором Константином Великим. Между распятием Иисуса и обретением Креста более трёх веков. В традиционной истории в этот период сосуществовали и языческие – античные боги, и христианство. Можно допустить, что свержение Перуна, Хорса и Семаргла – это попытка киевского князя избавиться от иранства в пользу эллинства.
Учёные считают, что: «Бесспорно иранские и слабо освоенные русским этническим элементом – Хорс и Симаргл не имели никакой опоры ни в киевском пантеоне, ни в фольклорных образах, известных восточным славянам». Хотя тем же учёным известно, что иранская конница защищала праславян от хазар и от готов.
В.Н. Топоров высказал мнение, что «включение иранских богов в киевский пантеон было связано с попыткой Владимира привлечь на свою сторону хорезмийскую гвардию, приглашённую Хазарским каганатом в 70-х годах Х века. Почитание Хорса – сияющего Солнца, и Симурга воинами-хорезмийцами киевского гарнизона вполне могло быть ближайшей причиной появления Хорса и Семаргла в кругу «Владимировых» богов».
О том, что Хорс и Симург высоко почитались издавна жившими на территории киевской Руси скифами и сарматами, Топоров не упоминает, видимо, потому что по традиционной хронологии скифы и сарматы давно уже исчезли, когда появились славяне.
 
Семаргл на Ленинских горах. Андреевский монастырь. 2008 год.   
Но, спрашивается, кто же заставлял Владимирских и Суздальских русских князей изображать «малопонятного, иранского» Семаргла на стенах соборов и на главных воротах своих храмов?!… И скифы с сарматами там, вроде бы, не жили. Получается, что изображающие Семаргла каменные летописи на стенах храмов не соответствуют рукописным летописям этого же времени, которым «Семаргл непонятен»!
После похода Аскольда и Дира на Константинополь в 865 году патриарх Фотий писал про русов: «поработив соседние народы и чрез то чрезмерно возгордившись, они (русы) подняли руку на Ромейскую империю. Но теперь они променяли эллинскую и безбожную веру, в которой прежде сего содержались, на чистое христианское учение…». Это написано более, чем за век до крещения Киевской Руси Святым Владимиром. Ни о какой эллинской вере в Киевской Руси по русским летописям, вроде бы, не известно…
Зато во Владимирской Руси и эллинство, и иранство сосуществовали в XI-XIII веках на стенах христианских соборов во Владимире, в Суздале, на Нерли. После сооружения Георгиевского собора в Юрьеве-Польском, как считается в 1230 году, на Руси больше не строились соборы, украшенные каменными рельефами с изображением Семарглов и других фантастических зверей.
   
Грифон на гербе Михаила Романова – один из символов России [163].
В XIV-XV веках о Семаргле говорится, что «…в некоторых текстах «Куликова цикла» имя Семаргл искажено в Раклий и это божество рассматривается как языческое, татарское [181]» (От Раклия совсем недалеко и до Геракла)… В книгах о Куликовской битве Раклию молится хан Мамай… «Безбожный же царь Мамай, увидев погибель свою, стал призывать богов своих… Перуна (!) и Салавата, и Раклия, и Хорса, и великого своего пособника Магомета»… [184]. Характерно, что в Киевской Руси среди религиозных символов Магомет не упоминался.
Свергнутый в Киеве крылатый Семаргл позднее в образе крылатого грифона стал эмблемой ордена Сиона и появился на гербе Михаила Романова. А константинопольские «псы крылатые» превратились в христианской церкви в крылатых львов – грифонов, ни много, ни мало, олицетворявших самого Иисуса Христа.
 
Дель Гарбо. Воскресение. Крылатые монстры на саркофаге Христа [363].
На картинах средневековых европейских мастеров соплеменники Семаргла – грифоны, изображены в упряжке кареты дантовской Беатриче и на саркофаге Иисуса Христа, в современной России они живут на набережных Петербурга и на фасаде Большого театра в Москве. В Греции грифона называли собакой Зевса. А может, это божественный пёс Юдхиштхиры превратился в Древней Руси в крылатого бога-пса Семаргла? Но, если индийский Юдхиштхира – это аналог Иисуса Христа, тогда крылатый бог Семаргл – это собака Христа!
 
Собаки разных мест
 
Возможно, не только дохристианская киевская Русь, но и вся Византия были более иранскими, чем принято считать. Наиболее явно Византия зависела от Ирана в начале VII века, когда иранский царь Хосров разгромил Палестину, уничтожил христианские святыни, похитил крест распятия, а затем дошёл и до Константинополя, захватив восточный берег Босфора.
Спустя десять лет византийский император Ираклий (Гераклий) отвоевал святой крест у нового иранского царя и воздвиг его «на прежнем месте» – в столице империи, Константинополе. На многочисленных полотнах европейских мастеров показано, как одетый в рубище Ираклий с крестом в руках переходит мост через ров перед входом в ворота этого «Иерусалима». Такое важное византийское событие могло отразиться и в Киеве. Хотя сам факт принятия христианства в Киеве кроме разрушения прежних религиозных символов и массового купания в Днепре или в Почайне (спустя менее, чем через сто лет, летописец слабо представляет, где происходило это событие) ничем более не обозначен.
Христианские храмы построили позднее.
Да и сам символ креста должен был быть известен и в Византии, и на Руси задолго до принятия христианства. Так, на несколько веков старше евангельских событий огромные равносторонние кресты на гробницах иранских царей – Ахеменидов.
И ещё старше их иранский пророк Заратустра, который превозносил собаку, как самое верное и преданное человеку существо! Тогда же в древнеегипетских источниках прославляется самая известная собака древнего мира – небесный «Canus maior» – Большой пёс или Сириус, возвещавший время разлива Нила [416]. Сириус почитали и в Иране, хотя для иранцев восход Сириуса был не добрым знаком, а наоборот, он означал наступление жары и засухи. Древнеегипетский Анубис – бог-человек с головой собаки, в православном христианстве превратился в Святого Христофора-псоглавца. Таким он изображён на византийской иконе XIII века из Афин. А старообрядцы до сих пор почитают Святого Христофора с собачьей головой.
 
Христофор псеглавец. Вторая половина XVII в. Икона из собрания музея Ростовского Кремля.
В Древней Греции от слова «собака» начиналось философское течение «киников», самым известным из которых был Диоген. Он решил жить, как собака, и поэтому его назвали «киником», что означает «собачий». Он отвергал все условности, касающиеся и религии, и манер, и одежды, и жилища, и пищи, и приличий. Он жил, как индийский факир, подаянием. Он заявлял о своем братстве не только со всем человеческим родом, но также и с животными. Он был человеком, рассказы о котором собирались ещё при его жизни. Широко известен факт, что Александр Македонский посетил его и спросил, не хочет ли он какой-либо царской милости. «Только не заслоняй мне свет», – ответил Диоген. Он пламенно стремился к «добродетели», в сравнении с которой, как он утверждал, все земные блага ничего не стоят, и искал добродетель и моральную свободу в освобождении от желания: будьте безразличными к благам, которыми одарила вас фортуна, и вы освободитесь от страха [417]. Интересно, что у восточных поэтов в роли Диогена – собеседника Александра Македонского, были представлены другие философы: у Джами это Сократ, у Низами – Платон [17].
Сподвижник Александра Македонского Лисимах, позднее ставший царём в Азии, погиб в бою. Лежащее на земле тело Лисимаха долгое время охранял от птиц и диких зверей его верный пёс [481].
В греческой мифологии есть ещё трехглавый Цербер, охранявший вход в подземное царство…
На Востоке почитание собаки, как высшего существа, принятое в Авесте, у древнеиранских зороастрийцев – огнепоклонников, было отвергнуто пророком Мухаммедом, назвавшим собаку нечистым животным, приносящим беду. При Заратустре всё было по-другому. Собака считалась священным животным, которое создал бог: «Я сотворил собаку с природным одеянием и природной обувью, с острым обонянием и острыми зубами, преданную человеку и кусающую врага. Она не жадна, терпелива, как жрец, она бдительна, как воин, она всегда не доспит, как земледелец. Дом и пища дороже всего для неё. При этом она приветлива, как прелестница, и ласкова, как ребёнок».
В наше время на Востоке собак преследуют. В книге Симона Старовольского «Описание двора цесаря турецкого» (Краков, 1649 год, перевод Андрея Лызлова, конец XVII века) описывается, как «во время смертоносной язвы… ищут псов и побивают их, …каждый купец повинен перед лавкою своею убитого пса повесить… дабы Бог довольствовался душой пса и на него обратил гнев свой, а их соблюл здраво…» [467]. Не от этого ли восточного обычая пошло и наше стремление в случае беды «повесить на её виновника всех собак»?!
И в Иране тоже не любят собак. Аналог русского Семаргла – иранская крылатая птица-собака Симург стала там просто огромной птицей. С момента воцарения династии Сефевидов (XVI век НЭ) изображение птицы Симург является государственным гербом Ирана.
Может быть, мусульманское уничижение собаки косвенным образом отразилось и в христианских Евангелиях, сохранившись в обособленных вариантах евангельских событий – в индийской Махабхарате и в летописях языческой Руси? Конечно, это очень зыбкое предположение…
 
Семаргл и Симурги
 
В очень глубокой древности предки славян – сарматы называли Симургом бога-воина, который у них соединялся с орлом [179]…
В книгах про Заратустру, временем которого считается середина первого тысячелетия до н.э., нередко упоминается Симург – сияющая птица (в переводе с языка Авесты) или, по-нашему, Жар-птица [176]. Более того, позднее, в персидских сказках и в персидских поэмах XII века, например, у Хакани, Симургами называют русских» [177, 178]…
Историки задают вопрос: какой смысл называть соседний народ именем своего божества? Или это признание того, что культ Симурга заимствован у русских? «…Ведь одним из главных богов киевского пантеона был Семаргл (Симаргл) – Симург, и посвящённые ему ритуалы были связаны с возжиганием огня…» [180].
А ещё проще связать имя Семаргла не только с иранским словом «marega», обозначающим птицу, но и с русским числительным «семь». Если имя древнерусского семиглавого бога Семаргла произошло от индоевропейского «седм», то и древнеиранский Simorgh, возможно, произошёл от слова «семь», которое возникло отнюдь не в Иране, или от Семаргла! Кстати, цифра «семь» сегодня у иранцев звучит – «гафт», по бухарски «афт» [371]. «Гафт» это иранское название семёрки, которое считается известным аж с VIII века, хотя на иранских астролябиях иранские цифры начинают появляться только с XVII века, а до этого все цифры там староарабские. По арабскому Абджаду семёрка – это «зайн». И от авестийского имени Симурга – «Saena», похоже, совсем недалеко не только до древнеиндийской «Шьены», похитившей у богов божественный напиток сому, но и до Саянских гор… Иногда упоминается, что не только имя семиглавого бога Семаргла произошло от индоевропейского «седм», но и сам Семаргл считался олицетворением всей семёрки русских языческих богов (шесть богов были в пантеоне князя Владимира, кто седьмой?) [355].
 
Семаргл в Чернигове. XI-XII века н.э.
В средневековой Руси использовалось буквенное обозначение цифр, и цифра семь обозначалась буквой «З» («земля») [63]. И ещё в русском язычестве есть богиня Симаргла – Зимаргла, которая отдалённо созвучна и с Семарглом, и с «Землей», которая означала зиму, мороз и ледяной венец…. Мифологи XVIII века пытались превратить эту «богиню Симарглу» в «Зимцерлу», богиню весны и зари. А временами у древнерусских книжников его имя разделялось на двух богов Сима и Регла [327], ещё в XI веке в сочинении «некоего христолюбца и ревнителя по правой вере» упоминаются «Сим и Регл, коим молятся не только невежды, но и попы и книжники». Можно найти и изображения Регла в виде «речного ящера-коркодила». Однако получается, что писавший о нём в XI веке «христолюбец» ничего не знал о боге Семаргле, чьего идола незадолго до этого воздвиг и сверг, вместе с другими славянскими языческими богами, князь Владимир в Киеве.
В книге А.И. Асова «Русколань – древняя Русь» [183] приводится медаль с изображением бога Семаргла в человеческом облике. Под Семарглом – златогривый конь с серебряной шерстью. Там же упоминается его родство не только с иранским Симургом, но и с древнегреческим Прометеем.
 
Исход царей
 
Свержение в Киеве Семаргла и древнерусских языческих богов – это аналог исхода древнеиндийских царей в Махабхарате.
Историки Востока находят ещё одну аналогию исхода Юдхтштхиры и его братьев – в истории иранского царя Кей-Хосрова. Вот как описан в Шахнаме исход из мира царя Кей-Хосрова и его пяти славных витязей, которые ушли на север, к подножию великих гор [654].
 
…Когда пробудились при свете зари
Царя не увидели богатыри,
Искали его, не нашли и следа,
Всё тщетно, исчез Кай-Хосров навсегда…
Вдруг мраком покрылась небес синева,
И вихрь заревел с дикой яростью льва.
Снег пал пеленою, и скрылись под ней,
Все копья взнесённые богатырей.
Наружу пробиться пытались они,
Но тщетно под снегом метались они.
Простёрлись недвижно, оставшись без сил,
И с жизнью земною их бог разлучил» …
 
Считается, что царь Кей-Хосров в одиночку, как и Юдхиштхира, как и библейский Енох, живым достигает небесной обители, а его спутники гибнут. Но они ещё проснутся для последней битвы добра со злом!
 

Царь Юдхиштхира ведёт на священную гору своих братьев и «лучшую из женщин» Драупади. Рядом идёт пёс. Персидский перевод Махабхараты. 1761-1763, Мурадабад. Лондон, Британская Библиотека [660].
 
И в истории Александра Македонского тоже есть поход на север, сквозь снежные горы. «Три дня мы не видели солнца и над нами проплывали грозные облака. Похоронив пятьсот своих воинов, которые полегли среди снегов, мы отправились дальше». Самому Александру удалось спастись…
В биографии Александра есть ещё сюжет, похожий на историю другого легендарного иранского царя Кей-Кавуса, который решил живым вознестись на небо. Кей-Кавус вырастил в неволе орлят, велел привязать их к своему престолу, а над головами повесить куски мяса. Голодные орлы устремились ввысь, но затем выбились из сил, и царь упал на землю. Его нашёл и спас богатырь Рустам.
   
Вознесение Александра Македонского. 1179-1197 гг. Владимир. Дмитриевский собор.
В средневековой Европе и на Руси была популярна книжная легенда о том, как на небо возносился царь Александр Македонский, на чудесных птицах – грифонах. Она запечатлена в декоре Дмитриевского собора во Владимире, на щитке диадемы XII века, на русских вышивках [49]. Всюду показан юноша в короне, на колеснице, запряжённой птицами или грифонами. По мнению академика Рыбакова, именем легендарного царя здесь прикрыто изображение дохристианского бога Дажьбога.
Вс. Миллер, занимаясь в конце XIX века сличением иранский сказаний о царе Кей-Кавусе и русских былин о князе Владимире, писал о волшебной чаше Кей-Кавуса, на дне которой было видно всё, что хочешь увидеть. У князя Владимира подобную чашу разбила вдребезги одна из его жён. В середине XX века в Киеве были найдены черепки амфор, на одном из которых было написано имя Кавус, так что это имя было известно в Киеве. В «Шахнаме» имена легендарных иранских царей начинаются с приставки «Кей», которая происходит от древнеавестийского слова «кави», означающего «господин», «владыка», «царь». В латинском языке это древнеарийское слово трансформировалось в имя Кай, а в русском языке стало Кием. Таким образом, Кий – легендарный основатель Киева, по своему изначальному смыслу означает «царь» или «князь». И это ещё одна ниточка, связывающая историю Древней Руси с Востоком. Сколько их будет ещё, этих ниточек?!

Грифон – любимый зверь короля Эдуарда III, был одним из королевских символов Англии. Стилизованное изображение, грифона используется как символ банка «Мидланд Банк»…
Тем более, что Кия – основателя Киева, «построившего город в Палуни» – стране Полян, в армянском сказании, пересказывающем древнерусскую легенду, называют Куаром. И это имя звучит почти как в Махабхарате, где Кауравы – царская династия, которую разгромил в междоусобной битве на поле Курукшетры царь Юдхиштхира…
Впрочем, «кий» – это не только длинная узкая палка» (например, биллиардный кий), но по Фасмеру ещё и «дубинка», «молот» и, наверное, «палица», которой лучше всех умел сражаться царь Кауравов.
При этом в войске Кауравов сражались и скифы, и яваны [667]…